На протяжении XIX в. политика Российской империи по отношению к армянам прошла глубокую трансформацию. Предоставляя широкие привилегии в управлении церковью, организации образовательного процесса, правительство надеялось использовать доминирующее положение армян в своей национальной политике на Южном Кавказе.
Наряду с этим, армянский фактор играл важную роль во внешней политике империи. Власти долгое время закрывали глаза на сепаратистскую и террористическую деятельность армян на территории Османской империи и даже негласно оказывали ей моральную и материальную поддержку, стараясь воспользоваться армянами для ослабления Турции. Однако вскоре события показали, что дальнейшим замыслом армян является расширение прав самоуправления и распространение его уже на своих соплеменников в России. Такой поворот явно не устраивал правительственные круги России.
К концу XIX в. имперское правительство стало сомневаться в целесообразности принесения в жертву внутригосударственных интересов ради влияния эчмиадзинского патриарха-католикоса. Возглавляемое им армянское духовенство постепенно превращалось в угрозу политике России на Кавказе и курсу на утверждение русской государственности в крае. В связи с этим предлагались различные проекты по ограничению власти и влияния церкви, вплоть до секуляризации ее имущества и капиталов. Причем, эта мера рассматривалась не как самоцель в борьбе против армянского народа, а как установление контроля над деятельностью, не соответствующей прямым обязанностям армянского духовенства.
Армянские и поддерживающие их зарубежные историки, как правило, связывают правительственный курс против армяно-григорианской церкви и национал-сепаратизма с именем нового главноначальствующего на Кавказе – князя Григория Голицына. В целом, с этим можно согласиться, однако следует иметь в виду, что мысль о переходе имущества и капиталов церкви под правительственный контроль была высказана еще до Г.С.Голицына, его предшественником С.А.Шереметевым в качестве меры, которую следует применить, если окажется неэффективным подчинение школ Министерству народного просвещения. Г.С.Голицын cчитал, что армянское духовенство скрывает свои истинные доходы от правительства с целью большего бесконтрольного расходования доходов с них, и оно является "главным очагом армянских революционных стремлений.". В сущности, Г.С.Голицын озвучивал хорошо известную в правительственных кругах истину, заключающуюся в том, что существующая организация армянской церкви находится вне правительственного контроля, составляет "государство в государстве", сочетая как духовно-административные учреждения, так и духовно-учебные.
Г.С.Голицын представил в министерство иностранных дел свой проект "Положения о секуляризации имущества армяно-григорианской церкви". Основное внимание в проекте Г.С.Голицын уделял именно вопросу установления твердого правительственного контроля над доходами армянской церкви, ибо львиная доля финансового потока, стекавшегося в монастыри и церкви, тратилась духовенством не по прямому назначению, а на поддержание национал-сепаратистского движения.
Министр внутренних дел России И.Л.Горемыкин поддержал в общих чертах проект главноначальствующего, выразив лишь необходимость во внесении редакционных изменений в некоторые пункты. После доклада Николаю II, император повелел 13 мая 1899 г. И.Л.Горемыкину снестись с министрами финансов, земледелия и государственных имуществ и рассмотреть вопрос в Особом комитете.
Обмен мнениями между министрами, которые по поручению императора должны были выразить свое отношение к проекту Г.С.Голицына, выявил серьезные расхождения не только в подходах, но и в целесообразности предполагаемого мероприятия. Например, министр финансов С.Ю.Витте выразил обеспокоенность, что предложение Г.С.Голицына вызовет реакцию армян как внутри России, так и за ее пределами. Полагая, что и с финансовой стороны точно не известны размеры имущества, предположенного к секуляризации, С.Ю.Витте считал эту меру резкой. Министр земледелия и государственных имуществ А.С.Ермолов также выражал сомнение в целесообразности секуляризации, хотя и признавал, что церковь неподконтрольна.
Г.С.Голицын опроверг все доводы С.Ю.Витте и А.С.Ермолова, настаивая на необходимости перехода церковного имущества под юрисдикцию правительства, объяснял, что недовольство будет исходить от Эчмиадзина, а не от всех армян, тоже, по мнению, главноначальствующего, недовольных поборами церкви. Насколько Г.С.Голицын ошибался, стало ясно, когда секуляризация перешла к практическому претворению в жизнь, и большинство армян, подстрекаемых духовенством, восприняло ее как вызов, брошенный всему народу.
То, что власти империи всерьез вознамерились положить конец всевластию армянской церкви и перекрыть ее материальные ресурсы, тем самым предотвратив антиправительственную деятельность, уже не вызывало сомнений. В высших кругах готовились многочисленные докладные записки, шла переписка по этому вопросу.
Вопрос о сосредоточении имуществ армяно-григорианской церкви в ведении правительственных учреждений рассматривался в Комитете министров 27 мая и 3 июня 1903 г. При голосовании в Комитете мнения участников разошлись. Большинство проголосовало за нецелесообразность меры, предложенной Г.С.Голицыным. Голоса разделились следующим образом: "за" секуляризацию высказались 5, "против" – 13 человек. Решающее слово было за императором. 12 июня 1903 г. Николай II, на основании мнения 5 из 18 членов Комитета министров, утвердил закон о переходе имущества и капиталов армяно-григорианской церкви в ведение государства. Редкий случай в практике принятия государственных решений, когда при таком меньшинстве поддерживающих законопроект, монарх утверждал его. Это свидетельствовало о личной позиции Николая II в данном вопросе.
Официально закон от 12 июня 1903 г. назывался так: Высочайше утвержденное положение Комитета министров "О сосредоточении управления имуществами армяно-григорианской церкви в России в ведении правительственных учреждений и о подлежащих передаче в ведение Министерства народного просвещения средствах и имуществах означенной церкви, коими обеспечивалось существование армяно-григорианских церковных училищ".
Суть закона сводилась к следующему. Предусматривался переход всех принадлежащих армяно-григорианским церквям, монастырям, духовным установлениям и духовно-учебным заведениям недвижимых имуществ из управления духовенства и духовных установлений в заведывание Министерства земледелия и государственных имуществ (МЗГИ), а капиталов с данного недвижимого имущества – в распоряжение Министерства внутренних дел (МВД). В законе особо было оговорено, что за армяно-григорианской церковью сохраняются права собственности как на недвижимые имущества, так и на капиталы, которые перешли соответственно в заведывание МЗГИ и МВД. То есть, речь шла не о конфискации, как нередко пытаются преподнести некоторые армянские авторы суть закона от 12 июня.
Имущества и капиталы, которые в будущем поступят в виде пожертвований или отказов от завещаний в пользу церкви, также должны были перейти в ведение правительственных учреждений.
Масштаб мероприятия был грандиозный. До приведения закона в действие властные структуры провели оценку всех доходов и имущества по губерниям, епархиям, по каждой церкви, монастырю, чтобы точно установить, какой размер имущества и капиталов перейдет в руки государства. По этой причине закон от 12 июня 1903 г. был опубликован в "Правительственном вестнике" ровно через месяц после его принятия. До середины июля секуляризация имущества армяно-григорианской церкви нигде не проводилась. С начала августа этот процесс был запущен.
Какой же объем капиталов армяно-григорианской церкви перешел в ведение российской казны? По сведениям на 13 декабря 1903 г., общая сумма принятых от армяно-григорианской церкви капиталов в виде процентных бумаг, наличных сумм и долговых обязательств по губерниям Кавказа равнялась 1,2 млн. рублей, а по внутренним губерниям России – 216 185 руб., всего – около 1 416 185 руб. Площадь земельной недвижимости, перешедшей государству, равнялась более 120 тысяч десятин.
Если не считать мелких и незначительных столкновений, то можно сказать, что на всей территории Российской империи секуляризация имущества армяно-григорианской церкви проходила сравнительно спокойно. Лишь на Кавказе ситуация была иной: здесь правительству пришлось столкнуться с целой серией террористических актов против представителей власти, акциями неповиновения, столкновениями с полицией и войсками. Российская империя впервые испытала на себе последствия армянского национал-экстремизма, объявившего ей открытую войну.
Фархад Джаббаров,
доктор философии по истории
